Она еще что-то говорила, но я ее не слушала.

Я долго бродила по московским улицам, вряд ли узнавая места, где проходила. Но это пошло на пользу.

Подходила к дому я ужасно промерзшая, но фактически успокоенная.

Как раз в этот момент зазвонил мобильник, разразившись залихватской музыкой. Эту мелодию я поставила на Костика. За время прогулки все глупости сами собой выветрились из моей головы, поэтому я взяла трубку уже зная, что скажу ему.

– Привет, Ника! Я хочу встретиться с тобой завтра. Пойдем куда-нибудь вдвоем, – сразу же выпалил Костик.

– Привет, Костик, – отозвалась я. – Извини, ничего не выйдет.

– Ненадолго. Давай на полчаса?

Есть молодые люди, которые считают, что весь мир должен повиноваться их желаниям. Они не понимают слова «нет», принимая его за «уговори меня» или «чуть-чуть-попозже».

– Извини, но нет, – терпеливо повторила я.

– Знаешь, Ник, а такой ты мне нравишься гораздо больше, – признался вдруг мой собеседник. – Раньше ты была какая-то… – он задумался, пытаясь подобрать подходящее слово, – ну, в общем, простая и робкая слишком… А теперь в тебе появился такой огонек! Мне приятно, что у меня такая девчонка!

Я отошла от двери подъезда, чтобы опять не перегородить никому дорогу, и в изнеможении опустилась на лавочку. Ненавижу объяснения!

– Ммм… понимаешь… – привычно замямлила я, не зная, как сказать, чтобы не обидеть его, но вдруг разозлилась. – Прости, но я не твоя девушка. Думаю, нам с тобой лучше не встречаться. Пока.

– Что?..

Но я уже нажала «отбой».

Я сидела на скамейке, сжав виски руками, и едва верила себе: я это сделала! Я смогла! Я, тихоня и рохля, которая в волнении едва может связать несколько слов, совершила решительный поступок. Должно быть, мне и вправду стало лучше.

Ну конечно, никакой стервы, играющей с мужскими сердцами, из меня не выйдет, глупо было даже думать. Все мое поведение являлось скорее реакцией на стресс, но я пережила это и, к счастью, пришла в себя. Затмение прошло. И я снова такая как есть. Разочарованная – очень глубоко, но не смертельно.

А еще нужно признаться самой себе: Снежный барс нравился мне потому, что казался идеальным Кириллом. Таким, каким тот мог бы быть, если бы не звездил и не окружал себя многочисленными поклонницами, примерно таким, каким я помнила его еще по музыкальной школе. Значит, мое увлечение Снежным барсом было в любом случае обречено на провал, оставаясь лишь вопросом времени: раньше или позже… Даже хорошо, что раньше.

Теперь, я точно знаю, у меня будет все хорошо.

Стемнело, и на небе появились бледные звезды. Снова зазвонил телефон. Мама интересуется, куда я пропала. Она уже звонила несколько раз.

– Уже у подъезда. Иду, – отозвалась я.

– А тебе Таня звонила. Обязательно просила перезвонить.

«Наверняка по поводу Костика», – с тоской подумала я, представляя, что теперь придется еще раз объясняться.

Но, когда я поднялась в свою квартиру и набрала Танькин номер, меня ждал сюрприз.

– Никогда не угадаешь, по чьей просьбе я тебе звоню! – начала речь подруга.

– Да ладно, – я плюхнулась на диван и устроилась там поудобнее, подложив под спину мягкую подушечку, – твои тайны шиты белыми нитками. Понятно же, что ты отстаиваешь интересы бедного Костика, которого я совершенно незаслуженно сегодня послала!

– А вот и нет! – торжественно объявила Танька.

– Нет? – Я искренне удивилась. – Ну тогда признавайся, даже гадать не буду.

– Вот и правильно, – засмеялась она. – Мне сегодня написал Снежный барс.

Еще недавно я думала, что все уже прошло, что я разобралась со своими чувствами и полностью восстановила душевное равновесие. Не тут-то было! Знакомое имя отозвалось в груди болью, словно туда воткнули толстую тупую булавку.

– Я… я не хочу говорить о нем… – тихо произнесла я, непроизвольно подтягивая колени к подбородку, словно пытаясь свернуться, спрятаться.

– Вер, погоди. Сначала выслушай. Он написал, что очень беспокоится о тебе, что кто-то отправил тебе письмо с его адреса, а он сам только сегодня это заметил.

– Да?.. – Я почувствовала, что оживаю. Или это очередной обман?

– Откуда я знаю, – усмехнулась Танька. – Ты сама в курсе, что я не одобряю этих виртуальных романов. Но он написал еще кое-что…

– Что? – сердце забилось быстро-быстро. То ли тревожно, то ли взволнованно-радостно, сразу и не поймешь.

– Он написал, что хочет снять маску и встретиться с тобой в реале… – Танька перевела дух. – Ну вот, моя миссия выполнена. Остальное – твое дело.

– Но где? Где он предлагает встретиться? Как я узнаю его? – заторопилась я.

– А вот место встречи он придумал весьма странное. Зачитываю: «Завтра в восемнадцать ноль-ноль в районной библиотеке». Дальше он пишет, что ты наверняка его узнаешь. Видимо, будет в маске барса, – пошутила Танька.

– Но почему в библиотеке?

Одной рукой я держала телефон, другой уже судорожно включала верный ноут, чтобы найти сайт местной библиотеки.

– Не знаю. Как у вас все загадочно! Честно говоря, уже начинаю завидовать. У меня с Данилой как-то слишком просто выходит, – пожаловалась подруга.

– Ну ничего, – поспешила утешить я, – еще найдутся поводы для ссор, примирения и прочей романтики…

Мы попрощались, договорившись, что завтра сразу же после свидания я непременно позвоню Таньке и расскажу ей все в самых мельчайших подробностях.

Тем временем сайт библиотеки обнаружился, и в разделе «Наши мероприятия» на завтра, ровно на шесть, был назначен концерт.

Как странно!

Сердце опять кольнуло.

Надо взять себя в руки. Завтра, я все узнаю завтра, а пока главное – не давать воли воображению, кто знает, в какие края оно может меня завести.

Надо лечь спать, чтобы скорее закончился сегодняшний день и, наконец, наступило завтра.

Всю субботу я ждала наступления вечера. Сидела на диване, гипнотизируя взглядом часы, но цифры на них сменялись с пугающей неохотой, словно нарочно желая мне досадить.

За два часа до назначенного времени я стала одеваться. Теперь я не допустила той ошибки, что на мартовском концерте – опыт все же чему-то учит. Я не стала одеваться вызывающе, как в последние дни, но подобрала то, что, на мой взгляд, особенно мне шло: коротенькое черно-белое платьице, простое и вместе с тем изысканное. Чуть-чуть подкрасила глаза, оттенив их капелькой золотистых маминых теней, подчеркнула губы неяркой коричневато-золотистой помадой.

– Ну вот, – сказала мама, увидев меня в новом имидже, – так всегда и ходи. Так тебе гораздо лучше.

Я кивнула: она, как всегда, права.

Я хотела бы сказать, что даже волосы мои сегодня лежали идеально – волосок к волоску. Но нет. Они, как и прежде, не желали укладываться в аккуратную прическу, а строптиво распушались и торчали во все стороны. Ну ничего, я сама уже привыкла к этой львиной гриве и, если подумать, то и для Снежного барса это не станет неожиданностью, ведь он уже видел меня.

Снежный барс… Сердце опять глухо стукнуло в груди, но я запретила себе думать об этом парне. Иногда все, что нужно, это положиться на судьбу, полностью доверившись ее течению – и будь что будет.

Я пришла к библиотеке минут за сорок до начала концерта, о котором сообщала большая нелепая вывеска, и долго ходила перед дверями, не решаясь войти. Публика, надо сказать, подобралась самая странная. Какие-то старики и старухи, мамаши с детьми лет восьми, максимум одиннадцати. Моего возраста не было никого, и я засмущалась.

Какая-то женщина, видимо, работник библиотеки, спросила, не на концерт ли я, и позвала меня внутрь. Там, в небольшом зале, стояли обитые потертым бордовым бархатом стулья.

Почему Барс позвал меня именно сюда? А вдруг это еще одна шутка?..

Минут за пять до начала концерта в зал вбежали Танька с Данилой, и я им ужасно обрадовалась.

– Вы пришли! – воскликнула я, вскакивая им навстречу.